Забавна настырная и мелочная обеспокоенность, с какой в
Древнем Риме следили за тем, чтобы человек, присуждённый к
изгнанию, действительно испытывал страдания в ссылке.
Например, в одном из писем Плиния Младшего Траяну (X.57)
отправитель письма предлагает наказать человека, который,
получив прощение во время нахождения в ссылке, не
воспользовался им, показав тем самым презрение к постигшей
его каре. Другой пример — в 3 главе 6 книги "Анналов"
Тацита. Узнав, что изгнанник собирается приятно проводить
время на острове Лесбос, его вернули в Рим и держали там под
арестом в домах чиновников.
Интересно, в какую этическую систему лучше всего вписывается
такой подход к наказанию? Вероятно, в этику добродетели:
если высшая ценность счастье, то при наказании важно, чтобы
оно несло с собой несчастье.
Древнем Риме следили за тем, чтобы человек, присуждённый к
изгнанию, действительно испытывал страдания в ссылке.
Например, в одном из писем Плиния Младшего Траяну (X.57)
отправитель письма предлагает наказать человека, который,
получив прощение во время нахождения в ссылке, не
воспользовался им, показав тем самым презрение к постигшей
его каре. Другой пример — в 3 главе 6 книги "Анналов"
Тацита. Узнав, что изгнанник собирается приятно проводить
время на острове Лесбос, его вернули в Рим и держали там под
арестом в домах чиновников.
Интересно, в какую этическую систему лучше всего вписывается
такой подход к наказанию? Вероятно, в этику добродетели:
если высшая ценность счастье, то при наказании важно, чтобы
оно несло с собой несчастье.