Первоначально мне лишь бросилась в глазах увлечённость Михаила Кокшенова
сюжетами о двойниках. Но теперь я вижу, что и тема импосторов имеет по
меньшей мере не меньший вес в его творчестве.
Например, его дебютный «Русский бизнес» всецело посвящён жуликам,
зарабатывающим на скам-сафари. В «Русском счёте» в финале одна пара
двойников выдаёт себя за другую, ну и сотрудники милиции по всему городу
изображают рабочих, торговцев, велосипедистов и т. п. В «Русском чуде» и «Герое
её романа» один двойник выдаёт себя за другого.
Не удивительно, что эти мотивы переплетены у Кокшенова, ведь двойники и
импосторы тесно связаны: двойник это импостор поневоле, а импостор —
искусственно созданный двойник.
сюжетами о двойниках. Но теперь я вижу, что и тема импосторов имеет по
меньшей мере не меньший вес в его творчестве.
Например, его дебютный «Русский бизнес» всецело посвящён жуликам,
зарабатывающим на скам-сафари. В «Русском счёте» в финале одна пара
двойников выдаёт себя за другую, ну и сотрудники милиции по всему городу
изображают рабочих, торговцев, велосипедистов и т. п. В «Русском чуде» и «Герое
её романа» один двойник выдаёт себя за другого.
Не удивительно, что эти мотивы переплетены у Кокшенова, ведь двойники и
импосторы тесно связаны: двойник это импостор поневоле, а импостор —
искусственно созданный двойник.