В фильме Михаила Кокшенова «Русский счёт» тема двойников разработана
в наиболее классическом духе — как в «Двух Менехмах» Плавта или
основанной на них «Комедии ошибок» Шекспира: двойники практически до
последнего момента не знают друг о друге, юмор основан на путанице,
возникающей, когда близкие принимают одних двойников за других.
Но можно указать два принципиальных отличия: во-первых, Кокшенов не
считает нужным объяснить, откуда взялись эти двойники, причём не у одного
человека, а у двух, и тоже друзья; во-вторых, в кульминации всё же
затрагивается мотив двойника как инструмента, когда бандиты выдают себя
за пролетариев, но с треском проваливаются, и финал обрушивает на зрителя
хаос полного неразличения.
И то, и другое можно интерпретировать как особый акцент на авторском
произволе (in universe — на роке), сопротивление которому только усугубляет
положение персонажей.
в наиболее классическом духе — как в «Двух Менехмах» Плавта или
основанной на них «Комедии ошибок» Шекспира: двойники практически до
последнего момента не знают друг о друге, юмор основан на путанице,
возникающей, когда близкие принимают одних двойников за других.
Но можно указать два принципиальных отличия: во-первых, Кокшенов не
считает нужным объяснить, откуда взялись эти двойники, причём не у одного
человека, а у двух, и тоже друзья; во-вторых, в кульминации всё же
затрагивается мотив двойника как инструмента, когда бандиты выдают себя
за пролетариев, но с треском проваливаются, и финал обрушивает на зрителя
хаос полного неразличения.
И то, и другое можно интерпретировать как особый акцент на авторском
произволе (in universe — на роке), сопротивление которому только усугубляет
положение персонажей.